ПЕПЕЛ ТВОЕГО ПРАХА...

В прошлом году издательство "Ульяновская правда" выпустило в свет книгу А.Кузнецова "Макей и его хлопцы" - произведение многоплановое, объемное, написанное прозой, в трех частях, с обращением автора к читателю. Жанр своего произведения - роман это или повесть, литературный сценарий, историческое повествование или записки охотника - А.Кузнецов не определяет. В обращении автора к читателю сказано лишь, что в основу книги положены истинные факты: "События и люди, о которых идет в ней речь, - пишет А.Кузнецов, - были на самом деле".

С первой и до последней страницы книги с неослабевающим вниманием следим мы за действиями Макея и его хлопцев. Место действия - леса и долы Белоруссии, герои - отважные партизаны. Каждая строка произведения дышит суровым реализмом, как живые, перед глазами встают боевые события.

"Однажды Макей зашел в деревню Вирково. Ракетница была при нем, чтобы на случай дать сигнал партизанам, оставшимся на лесной опушке. В Вирково неожиданно нагрянули гитлеровцы и полицаи.
- Немцы! Дядя Макей, немцы! - закричала девочка. Макей выскочил из хаты и второпях в упор выстрелил из ракетницы в колонну гитлеровцев, торжественным шагом вступавших в деревню. Огненные искры засыпали врагов. Ошеломленные этим, они попадали в снег. Вторая ракета, высоко взлетевшая в небо, рассыпалась там на множество красных искр. И, словно аплодируя, с опушки леса захлопали ружейные выстрелы, а с фланга, с небольшой высоты, затрещал партизанский пулемет Дегтярева".
Так же смело и предприимчиво ведет себя Макей и в других боевых эпизодах книги. Впрочем, центральный персонаж предстает перед нами не только в оптимистических описаниях боев, пожаров и перестрелок, но и в горе, в глубоких философских раздумьях.

"На глазах у Макея блестели слезы. Таким его еще никто не видел. То были слезы не только злобы, родившие ярость мщения, но и слезы сострадания..."
"Даже здесь, в партизанах, то есть в совершенно особых условиях, человек, как заметил Макей, сохраняет те привычки, которые выработались у него в результате многолетней трудовой деятельности. Профессия - это своего рода облатка, в которой отливается психологический и моральный облик человека. "Но разве эта форма неизменна?" - спрашивал себя Макей, шагая к шалашу".

Надолго запоминаются и сподвижники Макея. Их портреты написаны сочной кистью.
"На козлах сидел Илья Иванович Свирид... Русые усы его, гонимые ветром, серебристыми струями текли по щекам назад, и кончики их шевелились около розовых, поросших волосами ушей. Правый ус щекотал ухо, и Свирид часто хватался за него, не переставая улыбаться".
"Миценко красиво гарцевал на высоком тонконогом кубанце. Он упивался ездой. А ответственность за жизнь командиров заставляла его быть серьезным, задумчивым. И это очень шло к его молодому, но мужественному лицу, усеянному мелкими прыщиками, служившими предметом постоянных шуток Макея".
Хотя А.Кузнецов и назвал свою книгу "Макей и его хлопцы", он тем не менее немало места отводит описанию боевых подруг партизан. В каждом из женских образов автор находит свою, характерную и неповторимую деталь.

"На опушке леса партизан встретила Нина Павловская, высокая и красивая девушка. Пухлые губы ее приветливо улыбались, и вся она, со своей неимоверно высокой грудью, была такой манящей и желанной, что лицо сурового командира сразу заулыбалось, в глазах зажегся добрый и лучистый свет".
"Последнее время Даша редко сидела в землянке. С наступлением весны она словно сбесилась. Целыми вечерами где-то пропадала. И хотя уважал Макей секретаря партбюро Ивана Пархомца, ему все же не нравилось его ухаживание за Дашей".

Показав таким образом роль женщин в отряде Макея, автор заключает устами комиссара Сырцова:
"Любовь и война, - думал он, - несовместимы. Любовь ослабляет волю человека. Она - фактор, тормозящий совершение ратных подвигов".
Радует, что произведение А.Кузнецова богато такими афоризмами, многие из которых, бесспорно, станут крылатыми словами. Только недостаток места не позволяет нам привести добрую сотню афористичных изречений автора, Макея и его хлопцев. Ограничимся лишь несколькими:
"Смерть и война - две стороны одной и той же медали".

"Скорпион, умертвляющий себя, всего лишь только червь, отдающий дань все тому же природному инстинкту, лежащему, как и всякий инстинкт, вне разума. Тут вы можете привести и нашу пчелу, умирающую за других. Иное у человека".
"Любовь - это естественная потребность человека, значит, в любых условиях жизни, в том числе и партизанской, она неизбежна".
Нельзя пройти и мимо того, что автор удачно переработал и творчески обогатил ряд известных уже изречений, как то: "собака лает, ветер относит", "черная немочь" и наконец до совершенства отточенное "пепел твоего праха стучит в мое сердце".
Замысел А.Кузнецова нашел в его произведении и вполне законченное языковое оформление. Автор пишет легко и искристо. Сюжет уже исчерпан, отряд разбит, счастливо спасшийся Макей все-таки погибает при авиационной катастрофе, но язык произведения живет сам по себе:
"Часовой, точно сова, вращает голову во все стороны".
"Отряд жил большой политической жизнью".

"Поддерживая свой престиж, разведчики безрассудно бросались в бой".
"Особенно плохо чувствовала себя раненая нога" и т.д.
Книга "Макей и его хлопцы" - первое произведение А.Кузнецова. Однако неверно было бы видеть в авторе начинающего писателя. Он - мастер зрелый и законченный, и именно это заставляет нас указать - хотя бы кратко - на отдельные недостатки рецензируемого издания.
Прежде всего удивляет весьма ограниченный тираж книги. 15 тысяч экземпляров, вышедших в прошлом году, уже давно разошлись, а спрос растет - в особенности после того, как газета "Ульяновская правда" в статье Н.Малинина 14 июня с.г. высоко оценила это оригинальное повествование. Огорчает также бедное оформление книги: в ней нет иллюстраций, нет портрета автора А.Кузнецова. И здесь А.Кузнецов как старший редактор издательства проявил, на наш взгляд, излишнюю застенчивость.
Скромность, конечно, украшает. Но 439 страниц такой книги должны были бы заслуженно открываться портретом ее автора.
Благодарный Читатель